Что же заставило консервативный Нобелевский комитет поступить подобным образом? На мой взгляд, этому поспособствовало два фактора. Во-первых, получение в 2019 году первого в истории изображения чёрной дыры в галактике М 87 (см. «Наука и жизнь» № 5, 2019 г., статья «Изображение чёрной дыры: что на самом деле получили астрономы»). Столь огромное достижение современной астрономии, ставшее прямым доказательством существования этих экзотических объектов, само заслуживает Нобелевской премии. Вместе с открытием в 2015 году гравитационных волн от слияния чёрных дыр (Нобелевская премия по физике за 2017 год, см. «Наука и жизнь» № 11, 2017 г., статья «Открытие, которого ждали сто лет») оно превратило чёрные дыры из гипотетических объектов в реальные, сделав возможным вручение премии за их исследование.
А вот второй возможный фактор, предопределивший присуждение премии «вне очереди», именно в 2020 году, — это желание успеть наградить хоть кого-то из замечательной плеяды физиков 1950—1960-х годов, заложивших основы теории чёрных дыр. Совсем недавно ушёл из жизни Стивен Хокинг (1942—2018) и в живых остался только Роджер Пенроуз, которому в этом году исполнилось 89 лет. Можно сказать, что в его лице получило награду всё это направление астрофизики. Ради этого Нобелевский комитет пошёл на награждение премией за теоретическую, по сути математическую работу, основные положения которой — наличие у чёрной дыры горизонта событий и сингулярности — до сих пор остаются, строго говоря, экспериментально недоказанными, хотя, разумеется, косвенные доказательства имеются.
Нобелевскую премию по физике 2020 года получили британский математик Роджер Пенроуз, доказавший, что из общей теории относительности следует существование чёрных дыр, и астрономы Райнхард Генцель (Германия) и Андреа Гез (США), обнаружившие сверхмассивный объект в центре нашей Галактики...
